О том, как гибли «ростки коммунизма»
Татьяна Васильева
1-2 июня 1962 года в Новочеркасске произошли события, о которых сегодня знают все. События эти называют «Новочеркасский расстрел» и в этом году отмечают 50-летие той трагедии. Было бы неправильным не вспомнить о случившемся на страницах нашего сайта, который в апреле этого года напомнил читателям о расстреле ленских рабочих в 1912 году.
События, произошедшие в Новочеркасске в 1962 году, подробно описываются в современных справочниках и СМИ. Самое главное заключается в том, что в первой и крупнейшей в мире социалистической стране случилась классическая стихийная забастовка рабочих, которые выступили с экономическими требованиями. Получается, что такое оружие пролетариата, как забастовочная борьба, повернулось против того, чего пролетариат с помощью этого оружия добивался долгие годы в борьбе с капитализмом.
Второе важнейшее обстоятельство заключается в том, что в государстве рабочих и крестьян выступление пролетариата было жестоко подавлено с применением оружия. Погибло 24 человека, десятки были ранены, многие из которых остались инвалидами на всю жизнь.
Сам факт забастовки в социалистическом государстве лишь кажется невероятным. Невероятность связана не с тем, что рабочие при социализме имеют всё в таком количестве, что и забастовки проводить нет надобности. Невероятным может показаться то, что при социализме трудящиеся, которые, в общем-то, и являются хозяевами в своей стране, подняли бунт. Против кого? Против себя?
Нет, конечно. Это был бунт против государства, которое никуда не девается при социализме и продолжает оставаться инструментом принуждения. Другое дело, что социалистическое государство, которое Ленин называл «полугосударством», обладает некоторыми кардинальными отличительными свойствами, и характер этого государства должен меняться (теоретически, во всяком случае) в процессе развития социализма.
События в Новочеркасске показали, что к 1962 году в характере социалистического государства произошли серьёзные искажения, иными словами, негативные изменения.
Вряд ли стоит утверждать, что эти искажения были допущены намеренно. Строительство социализма было именно строительством, во всех смыслах. И процесс этот был архисложным. Ленин говорил об этом постоянно ещё на заре советской власти, подчёркивая, что прогнать помещиков и капиталистов было самым лёгким делом. Именно тогда он выдвинул призыв учиться коммунизму, который потом урезали до простого «учиться, учиться и ещё раз учиться», подразумевая под этим приобретение суммы знаний. Ленин говорил именно о необходимости учиться коммунизму, первой ступенью которого является социализм.
Основная задача социализма заключается не только в создании материально-технической базы коммунизма. В период строительства социализма должна быть создана и база для совершенно новых общественных отношений – коммунистических. Первые «ростки коммунизма» (так говорил Владимир Ильич) появляются сразу после социалистической революции, потому что в природе человеческого сознания, пусть даже ещё глубоко, заложено стремление к справедливости, коллективизму, разумному управлению, преодолению, созиданию.
Выращивать эти ростки трудно, гораздо легче затоптать, особенно когда стоит такая задача, как индустриализация, научный прорыв, да ещё во враждебных внешних условиях, когда враги не только угрожают, но и предпринимают реальные, крупномасштабные, агрессивные попытки уничтожить новое государство на корню.
Это не оправдание. Это лишь констатация того, что следовать коммунизму непросто, и вместе с тем, как показала история первого в мире социалистического государства, люди с готовностью и охотой встают на этот непростой путь и готовы защищать то, что было пройдено и достигнуто, ценой своей собственной жизни.
Сама причина, вызвавшая недовольство рабочих Новочеркасского электровозостроительного завода, вполне объективна, понятна, и, пожалуй, труднее всего было бы не допустить тех обстоятельств, которые заставили рабочих выступить с протестом. Кстати, в описаниях тех событий причинам забастовки уделяется меньше всего внимания. Огромные затраты на оборонную и космическую промышленность, вызванные гонкой вооружений, привели к тяжёлой экономической ситуации внутри страны. Было объявлено о повышении цен на мясо и масло. А на самом Новочеркасском заводе дирекция почти на треть увеличила норму выработки для рабочих, в результате чего заработная плата снизилась.
Конечно, речь не шла о голоде. Речь шла о явном снижении благосостояния. И если рабочие ленских приисков вышли на забастовку, потому что терять им было нечего, новочеркасские рабочие вышли как раз потому, что они теряли многое.
Снижение уровня благосостояния не есть цель социализма, разумеется. При этом действительно вынужденное снижение этого уровня народ социалистической страны уже готов был принять сознательно и даже утроить в таких условиях трудовой энтузиазм. И примеров тому в нашей советской истории масса.
Ситуация 1962 года в значительной мере была обусловлена стратегическими и тактическими ошибками советского руководства. Но не это самое главное. Та ситуация стала настоящим вызовом социализму. И руководство советской страны не смогло ответить на этот вызов правильно.
Конечно, из 21 века легче рассуждать о том, что нужно и что не нужно было делать в той ситуации, однако жёсткий и беспристрастный анализ того, что произошло, совершенно необходимо сделать тем, кто, несмотря ни на что, считает социалистический путь самым прогрессивным путём развития человеческого общества.
Сегодня очевидно, что главными виновниками разыгравшейся трагедии были партийные и государственные деятели всех уровней, начиная с директора завода, который предложил рабочим довольствоваться пирожками с ливером вместо мяса, до самого Президиума ЦК КПСС, члены которого не смогли найти верного выхода из создавшегося положения.
И даже это была не самая губительная для всего социализма с его коммунистическими ростками ошибка партийно-государственного аппарата, который управлял страной от имени народа.
Известно, что состоялся суд над зачинщиками беспорядков. Современные буржуазные средства массовой информации берут слово «зачинщики» в кавычки, подчёркивая исключительно стихийный характер забастовки доведённых до отчаяния рабочих. Однако активисты, конечно, были. Кого-то из них возможно назвать и подстрекателями. Известно, что оружие было применено тогда, когда те самые активисты повели себя особенно агрессивно, явно показывая пример остальным. Кроме того, немало было и тех рабочих, которые отказывались участвовать в забастовке, пытались остановить толпу, и среди них были коммунисты.
Так вот состоялся суд. Семеро были приговорены к смертной казни и расстреляны, остальные 105 получили сроки заключения от 10 до 15 лет с отбыванием в колонии строгого режима. Погибшие были спешно и тайно похоронены, пострадавшим строго-настрого запретили где бы то ни было вспоминать о произошедшем. Дело засекретили. Страна не должна была узнать о позорном событии. Сокрытие события свидетельствует о том, что его воспринимали именно так. Профилактика ограничилась строгими наказаниями для участников забастовки.
Был ли кто-нибудь наказан из настоящих виновников, тех, кто допустил такое развитие ситуации? Об этом нигде не сказано. Во всяком случае, информацию такую найти не удалось, при том что другие подробности известны. Если и был кто-то наказан, то явно несоизмеримо содеянному.
Один из важнейших ростков коммунизма – сознательное и бесстрашное признание своей ответственности – был окончательно растоптан ногами партийно-государственных руководителей. На самом деле этот росток требовал от самого Первого секретаря заявить о своей полной ответственности и подать в отставку. Но не нашлось даже тех, кто посмел бы потребовать этого открыто, вслух… Как такие люди оказались у руля социалистического государства?
Да, конечно, человек не становится совершенным сразу после победы социалистической революции, а обладание любой властью, даже от имени народа, ломает девятерых из десяти. Наверняка, эти руководители оправдывали свои решения интересами государства, однако прежде всего их конечно заботил личный авторитет и возможность эту власть сохранить. Если бы они думали не о себе в первую очередь, а об обществе, которым они руководили и за сохранность и развитие которого отвечали головой, они бы не побоялись заявить о своей ответственности. Этим самым они даже после случившейся трагедии не только сохранили бы, но и значительно укрепили росток коммунистической демократии.
Эту демократию пытались сохранить сами рабочие – стихийно, подсознательно. Они не выступали против социалистической системы, они попытались исправить то, что им показалось неправильным. Они были уверены, что имеют на это право. Они не боялись. Им просто нужен был коммунистический ответ от авангарда и от народного правительства. Без этого, даже если бы стихийная забастовка охватила всю страну, у них всё равно ничего бы не получилось.
Но вызов не был принят. Не научившись за 40 лет коммунизму (а ведь Ленин трижды повторил это слово «учиться»), советские руководители запретили учиться коммунизму и рабочим. Ну, если не запретили, то отбили у большинства всякую охоту заниматься этим нелёгким делом. Прошло ещё 30 лет, и социалистического государства не стало.
Нет, события 50-летней давности нельзя, конечно, рассматривать как некую точку отсчёта. Однако шанс исправить положение был упущен. Действительно, прогнать помещиков и капиталистов было не самым сложным делом. И фашистов прогнать удалось. А вот научиться самому главному не получилось. Это не означает, однако, что научиться самому главному невозможно.