Н.П. Огарёв. Мы — дети декабристов

6 декабря родился Николай Платонович Огарёв (1813-1876) – русский поэт, публицист, революционер, ближайший друг А. И. Герцена.

 …Мы — дети декабристов И мира нового ученики.
Н. П. Огарев

Из письма Герцена Огарёву

Мы с тобой принадлежим к тем старым пионерам, к тем «сеятелям», которые вышли рано поутру, лет сорок назад, чтобы распахать землю, по которой пронеслась дикая николаевская охота на людей, раздавив все — плоды и почки. Семена, которые достались в наследство небольшому числу наших друзей и нам от наших великий предшественников, мы бросили в новые борозды, и ничто не погибло.

«Вероятнее всего, что дело земли и воли русского народа придется подготовлять еще не один день; что русская деятельность еще не на один день обречена на работу терпеливую, неутомимую, которая гораздо тяжелее и требует гораздо больше преданности и труда, чем просто идти на сражение. Умирать всегда больно; умереть в страстном настроении бит-

вы — еще самый легкий вид смерти. Но жить в постоянном труде приготовления строя на борьбу, никогда не теряя времени и никогда не хватая очертя голову, никогда не уставая, не унывая при неудаче, не зазнаваясь и не останавливаясь при успехе, — это задача тяжелая; а теперь это ваша задача, друзья юноши».

Встреча

(Посвящено духовенству)

Из листовки, написанной Огаревым в 1869 г.

Идет мужичок с сенокоса домой, на плече несет косу вострую. А косил он траву полумертвую, от весенних дождей полусгнившую, от июньских жаров пожелтелую. А навстречу ему косматый поп — в синей рясе степенно идет, широкополою шляпой прикрывается, от солнца от знойного защищается. И несет косматый поп святые дары — отпустить во иные, благие миры бабу старую, неумытую, горькой долей разбитую.

И, завидя попа, мужичок отплёвывается, от попа, говорит, беда наклёвывается. От попа, говорит, дни беды полны — отплеваться надо на три стороны. На одну на сторону, чтоб он грех не взыскал; на другую на сторону, чтобы денег не взял; а на третью на сторону не быть бедствию, от поповских враньёв не прийти к сумасшествию.

Свобода

Когда я был отроком тихим и нежным,
Когда я был юношей страстно-мятежным,
И в возрасте зрелом, со старостью смежном,-
Всю жизнь мне все снова, и снова, и снова
Звучало одно неизменное слово:
Свобода! Свобода!

Измученный рабством и духом унылый
Покинул я край мой родимый и милый,
Чтоб было мне можно, насколько есть силы,
С чужбины до самого края родного
Взывать громогласно заветное слово:
Свобода! Свобода!

И вот на чужбине, в тиши полуночной,
Мне издали голос послышался мощный…
Сквозь вьюгу сырую, сквозь мрак беспомощный,
Сквозь все завывания ветра ночного
Мне слышится с родины юное слово:
Свобода! Свобода!

И сердце, так дружное с горьким сомненьем,
Как птица из клетки, простясь с заточеньем,
Взыграло впервые отрадным биеньем,
И как-то торжественно, весело, ново
Звучит теперь с детства знакомое слово:
Свобода! Свобода!

И все-то мне грезится — снег и равнина,
Знакомое вижу лицо селянина,
Лицо бородатое, мощь исполина,
И он говорит мне, снимая оковы,
Мое неизменное, вечное слово:
Свобода! Свобода!

Но если б грозила беда и невзгода,
И рук для борьбы захотела свобода,-
Сейчас полечу на защиту народа,
И если паду я средь битвы суровой,
Скажу, умирая, могучее слово:
Свобода! Свобода!

А если б пришлось умереть на чужбине,
Умру я с надеждой и верою ныне;
Но в миг передсмертный — в спокойной кручине
Не дай мне остынуть без звука святого,
Товарищ! шепни мне последнее слово:
Свобода! Свобода!