Чукотские ревкомовцы. Люди из легенды идут в вечность… Часть 1

Этот материал посвящён установлению Советской власти на Чукотке в период Гражданской войны. Герои тех событий – молодые коммунисты, командированные РКП(б) в этот далёкий край и отдавшие свои жизни в борьбе за социальную справедливость, свободу и равенство – навсегда останутся в памяти жителей Чукотки и всего прогрессивного человечества.

 Придет время, когда наш далекий край будет цветущим: здесь будут построены заводы и порты, школы и больницы. Все дети, независимо от национальности, будут учиться в школах и станут тем, кем они хотят стать: педагогами, врачами, инженерами, писателями, учеными. Это сделаем мы вместе с вами, а нам поможет вся Россия.

Из выступления М. Мандрикова перед жителями Анадыря (1919 г.)

Осенью 1919 года на пристани в Анадыре (тогда еще он назывался Ново-Мариинск) «лучшие люди» города встречали представителей новой, колчаковской власти — начальника уездного правления Громова, секретаря правления Толстихина, мирового судью Суздалева. Начальник милиции Струков прибыл в сопровождении десяти милиционеров.

Тем же, последним в ту навигацию рейсом «Томск» доставил в Анадырь посланцев Приморского краевого комитета РКП(б): Михаила Мандрикова, слесаря-машиниста, бывшего депутата Учредительного собрания от крестьян Приморья, и Августа Берзиня — стрелка 2-го Рижского латышского стрелкового полка, члена Хабаровского Совета, бывшего комиссара железнодорожной станции Хабаровск. Их было двое. Двое большевиков приехали сюда устанавливать советскую власть.

Хотя в 1917 году известие о революции местный радиотелеграф принял уже через несколько дней, ни рабочие угольных копей, ни рыбаки, ни охотники долго еще ничего не знали об этом. А временное торжество контрреволюции в Сибири и на Дальнем Востоке и вовсе внесло успокоение в растревоженные было души промышленников и торговцев. Но созданное ими «народное правление» не устраивало «омское правительство» Колчака. Колчаковцам с «Томска» и предстояло восстановить в Анадыре дореволюционные порядки. А вот Безруков и Хваан (так значилось в паспортах Мандрикова и Берзиня) имели цели прямо противоположные.

В Анадыре Безруков-Мандриков, человек по виду «достойный», сведущий в коммерции, поступил на службу в казенный склад. Хваан-Берзинь нашел себе место истопника в струковской милиции. Теперь оба были в курсе всех местных новостей.

К декабрю 1919-го их было уже 13. Нелегальная группа назвала себя Революционным комитетом и собиралась в домике Уолтера Аренса, бывшего американского матроса, который отвечал за анадырский склад купца Малкова, проживавшего в селе Усть-Белая. Они обсуждали планы захвата уездного правления, телеграфа, милиции. На этот случай Уолтер изъял со склада и припрятал в укромном месте оружие. Думал ли торговец, что закупленные на Аляске винчестеры обернутся против него же?

События начали развиваться даже раньше, чем планировалось. Мандриков узнал: осведомители вывели Струкова на след группы. 15 декабря управляющий уездом Громов запросил Петропавловск: как быть? Последовал ответ: «В случае выступления большевиков объявите в уезде осадное положение и не стесняйтесь с расстрелами».

Шифрованные переговоры перехватил на радиостанции Василий Титов, почтово- телеграфный чиновник 5-го разряда, работник аккуратный и подозрительный разве тем, что не менял, как другие, казенный спирт на пушнину. Еще в ноябре Титов вошел в Революционный комитет.

Группа Мандрикова выступила первой: со времени обмена телеграммами не прошло и суток. Разбившись на тройки, они разоружили милиционеров, изолировали от них Струкова, затем арестовали Громова, Толстихина, Суздалева. Продумали все давно, действовали толково, грамотно, без лишнего шума. Титов позаботился, чтобы радиотелеграфное сообщение о свержении колчаковцев в Анадыре тут же ушло в эфир.

Вечером того же 16 декабря был утвержден состав Анадырского уездного Совета рабочих депутатов и его оперативный орган — Анадырский Революционный комитет. Председателем ревкома стал Мандриков, секретарем — Михаил Куркутский, местный житель, сын бедной чуванки, комиссаром народной охраны — Август Берзинь, комиссаром радиостанции — телеграфист Василий Титов.

Первый ревком Чукотки обратился с воззванием к трудящимся уезда:

«Товарищи далекого Севера, люди голода и холода, к вам мы обращаемся с призывом присоединить свой голос и разум к общему голосу трудящихся России и всего мира.

Да здравствует коммунистическое равенство!

Долой капиталистов-спекулянтов!»

Люди голода и холода… Пожалуй, точнее не скажешь. Из 14 с небольшим тысяч коренного населения Чукотки только половина жила оседло, остальные кочевали с оленьими стадами, по полгода не имея связи с материком, полностью оставаясь во власти суровой природы, подчиняясь родо-племенным обычаям и традициям, не осознавая своих классовых интересов.

Огромное влияние шаманов, богатеев-оленеводов, засилье заезжих купцов, особенно американцев… Более 90 процентов торговых операций приходилось на долю иностранного капитала. Американский торговец-миллионер Олаф Свенсон на Чукотке получал до 1000% прибыли! Промышленники и купцы Грушецкий, Бесекерский, Бирич, Малков, Желтухин, японец Соона и другие, кто помельче, кто покрупнее, нещадно обирали, обманывали местное население. Священник села Маркова отец Митрофан Шипицын неоднократно получал нагоняи от духовного начальства за то, что в заботах мирских, торговых, совсем забыл о миссионерском своем назначении. Унаследовавший приход его сын Иван практически оставил церковные дела, занимался своим хозяйством, рыболовством, немного приторговывал.

Чукчи, коряки, камчадалы и другие малые народы оставались поголовно безграмотными. Их не могли убедить никакие революционные призывы, которых они попросту не понимали. Убеждать могли только ощутимые дела.

Весь Северо-Восток, за исключением Охотска, был еще под властью колчаковцев, когда ревкомовцы торжественно вывесили красный флаг на доме бывшего уездного правления. Какими же были первые шаги новой власти?

Запись в одном из первых протоколов ревкома от 17 декабря: «Слушали: о сборе всего пролетариата на совещание».

Речь шла о подготовке общего собрания жителей Анадыря. Совершалось поистине невиданное: трудящиеся решали участь своей бывшей администрации. Два дня выбранная Советом следственная комиссия изучала их преступные дела и внесла в ревком предложение: арестованных колчаковцев расстрелять. Но окончательное слово предстояло сказать общему собранию — рабочим угольных копей, рыбакам, охотникам.

Голосовать тоже было внове. Подавляющее большинство анадырцев одобрили предложение следственной комиссии: Громова, Толстихина, Суздалева расстрелять. Одному Струкову повезло — поверили, что приехал в Анадырь, якобы скрываясь от мобилизации в колчаковскую армию. Его освободили из-под стражи и выслали отбывать трудовую повинность на шахту «Угольная» (решение, имевшее для ревкомовцев роковые последствия).

окончание следует…