Дед

В детстве я очень любила, когда мама доставала из стола старенькую коленкоровую папку и начинала медленно развязывать разлохмаченные тесемки. Папка называлась «дедушкина», и в ней хранились ломкие фотографии, пожелтевшие от времени бумаги, но главное — открытки.

Старинные, с обломанными краями, с полустершимися почтовыми штемпелями, они завораживали меня. Особенно подолгу всматривалась я в одну — «Песнь каторжан о родине». Уже тогда знала, что мой дед был на каторге и в сибирской ссылке. Сегодня о жизни моего деда, профессионального революционера, большевика-ленинца, члена партии с 1902 года, известно немало.

В столице Бурятии Улан-Удэ (бывшем Верхнеудинске) стоит памятник. На постаменте надпись: «Серову Василию Матвеевичу — первому председателю Верхнеудинского Совета от трудящихся Улан-Удэ». Умным, мягким, чуть печальным своим взглядом смотрит на людей отлитый в бронзе мой дед.

Привычно говорю я про него «дед»; для дочери моей и племянников он прадед. А ведь в том далеком сентябре восемнадцатого, когда его, тайком пришедшего на свидание к жене, опознал полупьяный подхорунжий, когда белогвардейская свора, избивая по пути, волокла его в вагон атамана Семенова, в тот роковой год, когда он был зверски казнен, Серову не было и сорока лет.

…Не шуршат, а мягко шелестят под рукой ветхие страницы «Вестника Советов Прибайкалья».

«Революция в опасности!» — огромными буквами взывает газетная полоса. Гляжу на дату — и перехватывает горло: 18 августа 1918 года… 20-го белые взяли Верхнеудинск. Вот они, последние распоряжения, которые успел сделать мой дед, последние слова, с которыми он публично обращается к людям…

Память истории, память революции — общая наша память. Бесценно каждое слово, каждый зыбкий след этих стоящих у истоков нашего сегодняшнего дня прекрасных и несгибаемых людей. Тревожно под их пристальным вопрошающим взглядом— так ли живем? Верно ли выполняем их завет? Нашли ли свое место в своем времени?

Особые судьбы, замечательные биографии. Они будоражат душу, питают воображение, а зачастую и определяют призвание. Уходит в таежную экспедицию человек, что зачитывался в детстве дневниками своего дяди — полярного геолога; и водит океанские корабли капитан, в доме которого на почетном месте — позеленевший от времени дедушкин морской кортик; и штурмует небо испытатель, хранящий у сердца истертую фотографию отца, летчика, погибшего в Отечественную войну.

Советская публицистика

Э. Чугунова