Мужество малых

Продолжаем публикацию из книги художественных очерков «Это – жизнь», изданной в 1964 году. Автор – известный советский журналист, спецкор газеты «Правда» Елена Каноненко.

Главная тема книги – становление характера, морали советского человека – творца социалистического общества, активного строителя коммунизма.

За успешную работу в печати Елена Кононенко награждена орденом Ленина и орденом Великой Отечественной войны 1-й степени.

Немцы стреляли в самолет с красной звездой. Он ме­тался по небу. А на земле метались дети. Они шли в шко­лу. Они все видели. Прижались друг к другу и шептали: — Дуля с маком! Дуля с маком! Не сбить вам само­лет! Не сбить, не сбить, не сбить!

И когда самолет ловко ушел из-под огня, дети засмея­лись. Тихо, приглушенно. Громко они давно уже разучи­лись смеяться.

—   Теперь пошли… в школу,— сказали они друг другу.

Это звучало так: «Теперь пошли в тюрьму…». И побре­ли, как старички. С пустыми глазами, тусклыми лицами. Немцы топали мимо них самоуверенной поступью хо­зяев.

Немец остановил одного из ребят. Протянул ножищу в толстом спортивном ботинке, на котором развязался шнурок, и нагло сказал:

—  Ну, ну, Иван!

Они всех русских, советских звали Иванами.

Мальчик покраснел. Немец наслаждался его смуще­нием.

—   Иван! Шнель! — повторил он издевательски.

Стиснув зубы, мальчик завязал шнурок. Дети попле­лись дальше.

В школе было все постыло. Тошно, гадко было повто­рять вслед за учительницей слова, восхваляющие фаши­стов. Бормотали слова угрюмо и воровато, не глядя друг на друга. Горели детские уши и щеки. Лицо учительницы тоже пылало. Она боялась взглянуть на детей. Когда она подходила к доске, чувствовала, как на нее смотрят враждебные глаза, и съеживалась, словно от удара.

Дети перестали смотреть на нее с ненавистью только после того, как она разрыдалась перед ними. Это было так. Учительница вошла в класс и, вздрогнув, перемени­лась в лице. Дети громко и радостно пели:

—   В бой за Ро-одину, в бой за Ро-одину!

Она, ни жива, ни мертва, метнулась к двери, прикры­ла ее своим телом, словно хотела задержать голоса, ко­торые рвались за стены класса.

—  Ребята, ребята! — заговорила она.— Что вы де­лаете! Они услышат…

Но дети не могли и не хотели остановиться. Они слов­но летели с крутой горы. Их бледные, изнуренные лица были полны восторга и решимости.

Они продолжали петь, отчеканивая каждое слово.

Учительница поняла, как наболело на сердце у детей, как изголодались они по Родине. Тогда она заплакала. От жалости к ним, к себе, от ощущения своего бессилия.

Песня сразу же оборвалась. И чей-то детский голос шепотом спросил:

—   Где наши? Где Красная Армия?

—   Не знаю,— ответила она тоже шепотом.

—   Они придут?

—   Придут.

И все посмотрели на дверь: не подслушивает ли ка­кая-нибудь гадина?

За стенами школы корчился голодный, истерзанный город. Свешивались с балконов тела повешенных, слы­шался змеиный шорох «душегубки», плач девушек, кото­рых гнали в Германию на каторгу, и шаги — тяжелые шаги немецких солдат.

В какой день созрело решение в умах двенадцатилет­них? В тот ли, когда Галя Шереметьева увидела, как нем­цы бьют по лицу пленных красноармейцев? Или в тот, когда на глазах Светланы Овчаренко повесили человека с надписью на груди «Партизан»?..

Четыре подружки — Света Овчаренко, ее однофами­лица Лиля Овчаренко, Галя Шереметьева и Галя Яши­на — поклялись друг другу, что они будут носить на гру­ди под платьем свои красные галстуки и бороться с не­мецкими захватчиками. Как бороться? Они еще не зна­ли. У них не было ни опыта, ни знаний, ни советчиков. Им подсказывал инстинкт. Детская душа больше не в силах была молчать. Они начали с того, что тайком на­писали на стене какого-то дома: «Смерть немецким окку­пантам!».

Так появилось в Харькове подпольное пионерское звено. Отдавали ли дети себе отчет в том, какой опасно­сти подвергают они свою жизнь? Сначала нет. Потом поняли. Но они стали осторожными. Они научились пря­тать свои чувства даже от родителей. Стиснув зубы, они вежливо кланялись на улице немецким офицерам и про­носили мимо них в ведре с углем рукописную листовку Собственного сочинения.

Дети стали тайком выпускать стенную газету. Им удалось выпустить несколько номеров. Они вывешивали ее на улицах Харькова — в том районе, где жили. Чаще всего — среди развалин зданий, куда женщины и дети приходили собирать обгорелые щепки для топлива. Они это делали так. Шли с корзинками или ведрами за то­пливом. На дне лежала газета. Одни из подруг следили, нет ли поблизости полицаев, другие вывешивали газету или оставляли ее на камнях. Потом подходили на ули­цах к женщинам и говорили им;

—    Тетя! Хочешь, я тебе скажу, в каком месте много щепок и угля? Вот иди в Дом проектов, и там, справа, где торчат рельсы, много!

Перед нами — один из номеров газеты «Пионер-пар­тизан», выпущенный звеном юных патриотов к 7 ноября 1942 года. Она написана карандашом. Крупными буква­ми заголовок: «Пионер-партизан».

Тут же нарисована красная звезда и под звездой — лозунг: «Слава партизанам!»

Первая статья: «Товарищи! Завтра — 7 ноября, то есть Великая Октябрьская революция. Давайте же от­празднуем этот день весело и хорошо, несмотря на то, что мы в тылу у немцев».

Вторая статья: «Ребята! Это первая газета, которую мы выпускаем в тылу… Не теряйте присутствия духа. То­варищи! Смело нужно помогать партизанам и бойцам. Г. Ш.»

Здесь вклеен портрет Ленина. Ленин в детстве. Нари­сованы два красных флага. А внизу — красным каранда­шом: «Ребята! Соединяйтесь!»

Третья статья: «Товарищи! Скоро настанет праздник Октябрьской революции, но, конечно, нам не позволят праздновать этот праздник. Но мы будем его праздно­вать — пускай злятся немецкие псы. Пускай ищут нас — «найдут ветра в поле».

И заключительная статья: «Ребята! Мы учимся при гитлеровцах в их поганой, противной школе. Они врут нам о наших бойцах небывалые басни. Мы — пионеры и потому должны связаться с партизанами. До свидания. Редакция».

…Не всегда детям удавалось вывесить свою стен­газету.

Вот выдержки из дневника ученицы 4-го класса Гали Шереметьевой:

«4 декабря. Сегодня газету повесить не удалось. Дед нас прогнал. В лесу было собрание. Завтра День Консти­туции.

5 декабря (запись сделана красным карандашом). Праздник! Но не у нас в Харькове. Как обидно. Там праздник, а тут что? Я сказала речь в яру в зоопарке о выборах в Верховный Совет. Пели «Интернационал».

…Овраг в зоопарке был излюбленным местом их сбо­ров. Никто не подозревал, что там делают дети. И те­перь представьте себе задавленный вражьим произво­лом Харьков — он сейчас так знаком всем по судебному процессу над палачами,— представьте себе этих две­надцатилетних детей. Они пробираются в яр. Под их лохмотьями — красные галстуки. Маленькая девочка Галя Шереметьева стоит на ветру и говорит «речь о вы­борах в Верховный Совет». Потом все садятся на землю. Говорят по очереди. Света Овчаренко говорит: «Пионе­ры! Мы не забыли — сегодня День Конституции. Немцы запрещают праздновать, но мы не боимся».

«Мы не боимся»,— повторяют все взволнованными го­лосами. На земле между ними — бутылка с водой. Это «графин».

Это была чисто детская потребность — принести ка­кую-нибудь вещь, чтобы больше было похоже на тор­жественное собрание. Света предложила:

— Принесем бутылку с водой. Это будет графин. Ес­ли нагрянут полицаи,— скажем, что пошли гулять и взяли с собой попить воды.

9 декабря звено собралось снова.

«9 декабря 1942 года. В яру было собрание. Нашу звездочку украсили елками, которых наломали. Все си­дели на портфелях. Лиля писала. Мы прочли о Ленине. Книгу Горького «Мать» мы читали и обсуждали, как ра­бочие пошли на демонстрацию, как они стойко держались на допросе. Я надела под свитер красный галстук. Когда пошли на Проект за газетой, которая была там повеше­на, то мы ее нашли в целости. Под ней была приписка: «Девки, не попадитесь».

Они испугались. И вместе с тем обрадовались ужас­но. Значит, газету прочли… Но кто же это их предупреж­дал об опасности? Старый дед, который их гнал, когда они слишком долго возились со щепками? Или маль­чишки из их класса? В школе они сидели после этого, как на горячих углях. Несколько дней они нигде и никак себя не проявляли. Потом Лиля нашла у себя портрет Энгельса. Они приклеили его на стене дома. «Найти бы портреты вождей»,— сказала Галя. Светлана принесла портрет Ленина. Валя вырезала из старого букваря ма­ленький портрет Калинина. Они все это расклеили на улице. Потом стали переписывать и распространять пес­ню «Облава». Вот она. Она записана в дневнике.

На траву легла роса густая,

Поплыли туманы по низам.

В эту ночь решили полицаи

Совершить облаву по дворам…

Девочки сами однажды попали в облаву. Света Овчаренко записала: «Иду, вдруг шум — все бегут с база­ра: облава! Хватают детей тринадцати лет, женщин с детьми, молодежь».

И еще Света записала: «Иду на менку с мамой. На Алексеевке пленные за проволокой, голодные. Гитлеров­цы смеются, звери! Тут же и полицаи, продажные шку­ры. Тетка попыталась дать красноармейцам макухи, не позволили, твари. Идем дальше. В Дергачах повесили двух мужчин. Вешали на моих глазах. Женщины плака­ли. Больше ничего не помню. Твари!»

Ожесточалось детское сердце. А тут еще в школе новость.

Из дневника Гали Шереметьевой: «Немка нам ска­зала: кто в школе скажет русское слово — штраф 20 ко­пеек. Так я ей их и дам! Слов хоть 1000 скажу, а на штраф дулю покажу».

И тогда они решили выпустить специальную листовку с карикатурами под названием «Немецкое зеркало». Они написали ее на украинском языке. Цветными карандаша­ми нарисована свирепая морда гестаповца. Потом — учи­тельница-немка. Надпись: «Взятка с детей». Немка гово­рит: «Дети! Кто из вас в нашей немецкой школе будет говорить по-русски, с того штраф». Еще нарисован фа­шист с кровавым топором, с факелом, рядом — горящая хата.

Так протестовали дети против насилия немецко-фа­шистских захватчиков. Они не хотели быть рабами. Рев­ниво хранили они свою тайну, и тайна эта согревала их озябшие души. Ни учителя, ни матери не знали о су­ществовании пионерского звена.

Дети тайком приносили цветы на могилы неизвестных бойцов. Однажды здесь застал гитлеровец Галю Ше­реметьеву и ударил ее по лицу.

…Какое счастье, что фашистские палачи не выследили этих детей! Страшно подумать, что бы с ними сделали!

Но вот они! Живы… Родные, бесценные наши ребята. И красные галстуки теперь у них не под платьем. И ще­ки чуть порозовели. Кареглазая, худенькая и нервная Светлана в ушанке, в заплатанной шубейке, из которой она выросла за эти два года… Круглолицая и застенчи­вая Галя с огромными, чистыми детскими глазами, в ста­реньком вязаном чепчике… Маленькая, смешливая Ва­ля… Лили нет, она уехала в другой город.

Обыкновенные девчоночки, с тонкими голосами, с ма­ленькими руками, которые они прячут, потому что в чер­нилах…

Не прячьте, девочки, руки! Крепко пожмет их каждый взрослый гражданин Советского Союза, каждый воин — солдат, офицер, генерал, маршал.

г. Харьков. 1944 г.