Анатомия рыночных реформ России. Ч.2

Начало статьи см. здесь.

О проблемах с инфляцией сейчас пишется меньше и большинство не только экспертов, но и граждан старается «забыть», что за годы «реформ» цены в стране выросли боле чем в 50 тысяч раз, а по некоторым группам товаров более (хлеб, мясо, молоко…) в 100 и более тысяч раз и даже (например, проезд в Московском метро, широкий круг услуг) — в 500 тысяч раз…

Это не просто публицистический образ — это характеристика непрерывного неравномерного интенсивного инфляционного процесса. И хотя сейчас он замедлился до уровня 6-8 % в год, прошлое не оставляет: инфляционные ожидания остаются высокими. Да и инфляция в 6-8 % для многих стран мира была бы вполне достаточным основанием для признания макроэкономической политики неэффективной. В России же это… большое достижение. И ещё одна деталь: по мнению многочисленных экспертов, рост цен на базовые потребительские товары, услуги ЖКХ и другие блага, составляющие основу расходов большинства граждан России, составляет существенно более 10 % в год.

Существенно, что для «рядовых» граждан России актуальным является сопоставление стабильно поддерживавшихся цен на основные товары в конце существования СССР и в настоящее время в соотношении со средней заработной платой. На эту тему сделано немало исследований и практически все они показывают, что для большинства граждан, получавших тогда заработную плату 150-350 руб. в месяц (низкоквалифицированный рабочий — высоквалифицированный рабочий, ассистент — доцент) и получающих сейчас 15- 35 000 руб. (т. е., с учётом деноминации, в 100 000 раз больше) соотношение цены/зарплата оказывается:

• негативным для таких сфер как жилье, образование, культура, транспорт (плата за жилье выросла в 200 000-1 000 000 раз, билеты в театр и кино — 300 — 500 000 раз, городской транспорт — 300-500 000 раз и т. п.);
• нейтральным или негативным по большинству продуктов питания (рост цен в среднем около 100 000 раз; например, мясо в СССР стоило 2 руб. в магазине, где оно было в дефиците, и 4-6 руб. в свободной продаже на рынке; сейчас оно стоит 200-400 руб., хлеб — 18-26 копеек за 1 кг. В СССР, 20 — 100 руб. в РФ, молоко — 32 коп. за 1 литр и 40-60 руб. соответственно; обед в заводской или университетской столовой тогда стоил 60-80 коп., сейчас — 100-200 руб.);
• позитивным по таким товарам как одежда и товары длительного пользования (при оценке этих товаров в СССР по ценам на чёрном рынке, например, джинсы у спекулянта тогда стоили 150-200 руб., сейчас 500 — 1500 руб.) или нейтральным (при оценке на государственном рынке, например, шерстяной мужской костюм тогда стоил 100-150 руб., сейчас — 10-20 000 руб.).

Если же перейти от макроэкономических индикаторов, по преимуществу используемых в неоклассической теории, к показателям развития, то здесь статистика покажет существенное ухудшение по сравнению с советским периодом. Так, «зелёный ВВП», или «полный индекс богатства» (IWI), рассчитанный экспертами ООН, в нашей стране снижался даже в период экономического роста начала 2000-х: природные ресурсы страны сокращались на 0,3 % в год, с такими же среднегодовыми темпами сокращался индекс IWI на душу населения. По индексу человеческого развития наша страна занимает места в районе 60-го отставая от Ливии, Чили, Мексики, Румынии, что существенно ниже чем показатели двадцатилетней давности (тогда СССР входил в первую десятку; для РСФСР эти показатели аналогичны: по ВВП на душу населения, продолжительности жизни и образованию Россия мало отличалась от среднего советского уровня.

По другим социальным индикаторам ситуация так же свидетельствует о либо ухудшении, либо о крайне незначительном улучшении ситуации, по сравнению с — напомним — кризисным (!) 1991 годом. Выше мы подчеркнули, что в среднем объем потребления в сопоставимых ценах за четверть века вырос примерно в 1,3 раза, но при этом большинство населения либо незначительно улучшило своё положение, либо стало жить хуже (речь идёт о 60 % населения, образующих три квинтильных — 20 %-ных — группы населения, две из которых не достигают по величине реальных душевых доходов уровня 1991 года, а доходы третьей группы находятся на уровне 1991 г., т. е. в совокупности речь идёт о 60 % населения). Количество работников, доходы которых ниже прожиточного минимума (а в него не входит, например, аренда квартиры, сложные медицинские услуги и мн. др.) возросло за 20 лет примерно в 3,9 раза. Число взрослых и детей, ставших бездомными и нищими, превышает миллион.

Ещё более впечатляющим является рост социальной дифференциации. Официальные данные показывают, что он вырос многократно. Так децильный коэффициент в современной России по официальным данным составляет 16 раз, но оценки экспертов гораздо более категоричны: 30-40 раз.

Существенно, что социальная дифференциация существенно сказывается на качестве жизни, что можно проиллюстрировать хотя бы данными о заболеваемости групп населения с разным уровнем доходов.

Источник: Краткие итоги выборочного обследования «Влияние по­веденческих факторов на состояние здоровья населения». М.: Росстат, 2009. http://www.gks.ru/free_doc/2008/demo/zdr08.htm

Противоречия, связанные с крайне высоким уровнем социальной дифференциации усугубляются тем, что эта дифференциация затрагивает не только доходы, но и богатство: по данным Global Wealth Report 2014 в России 110 человек контролируют 35 % национального богатства!

Если предположить, что «реформы» шли по действительно эффективной траектории, то за это время страна должна была пройти такой же путь, какой СССР прошел от, скажем, послевоенного 1946/50 до 1970-го. Давайте вспомним, как изменились объёмы потребления граждан, уровень образования, продолжительность жизни, научно-технический потенциал, производительность труда и т. п. за эти годы.

Тогда они росли. И росли быстро. Посмотрим только на те показатели, где в РФ за 1991 — 2012 гг. произошли позитивные сдвиги. Реальные доходы выросли тогда за 20 лет почти в 3 раза, сейчас — в 1,3 раза; розничный товарооборот тогда увеличился в 5 раз, сейчас — в 3; в 7-10 раз вырос объем потребления товаров длительного пользования и т. п. И это происходило в «неэффективной» по определению (определению таких «авторитетов» как Хайек, Мизес и т. п.) плановой экономике.

Приведённый выше короткий обзор основных результатов постсоветского развития в РФ был сделан не для того, чтобы в очередной раз покритиковать «реформаторов». Их классовые интересы и истинные цели проводимых «реформ» очевидны каждому думающему человеку.

Мы «всего лишь» ставим проблему: почему в стране с (1) огромными природными ресурсами, (2) высоким уровнем человеческого потенциала и, в частности, одной из лучших в мире систем образования, науки и культуры, (3) одним из самых мощных военно-промышленных комплексов, сосредотачивавшим в своих недрах сильные высокотехнологичные производства, а так же (4) в целом удовлетворительным индустриальным производством (на уровне среднеразвитых стран Европы и выше, чем в Третьем мире), — почему в стране с таким потенциалом переход от «неэффективной» (как казалось) плановой экономики к «эффективной» (как утверждается) рыночной экономике привёл к глубокому кризису, который с трудом удалось преодолеть, оказавшись почти 25 лет спустя на стартовом уровне?

Решение этой проблемы лежит в трёх плоскостях.

Первая: доказательство того, что капиталистическая система производственных отношений в целом ныне находится в состоянии заката, и как таковая может быть относительно эффективной исключительно при условии ее неуклонного развития по траектории все большего социального регулирования.

Вторая: понимание того, что современная глобальная экономика воспроизводит на новом этапе и в новых формах старое противоречие «центра» и «периферии», обрекая не принадлежащие «центру» экономики на технологическое, гуманитарное и т. п. отставание в случае, если в этих странах не проводится целенаправленная долгосрочная политика, направленная на преодоление такого разрыва.

Третья: анализ и отображение в системе категорий сложившейся (в том числе и не без мощного воздействия субъективного фактора: целенаправленной политики «реформаторов» и стоящих за ними экономико-политических сил) в РФ специфической системы производственных отношений и институтов и формулирование на этой основе основных направлений принципиального изменений этой, как показывает опыт, неэффективной, системы.