Ещё раз о Марксе и «Сникерсе»

Публикуем материал, который в редакцию сайта «Коммунисты Столицы» прислал читатель, подписавшийся как Бомбист Полицаев. Статья была написана пару лет тому назад после того, как большая часть молодежи в городской организации в г. Жуковский (Московская область) покинула КПРФ. По мнению автора, несмотря на то, что с тех пор прошло много времени, материал не только сохранил актуальность, но и стал более злободневным в условиях нарастающей реакции. 

Сегодня вечером – горком. Изредка поглядываю на часы. Я – молодой коммунист. На прошлом партсобрании меня почти насильственно кооптировали в состав комитета. Кворума не было. Пришедшие коммунисты-пенсионеры ностальгировали по советской эпохе, возмущались нынешней, распространяли в узком кругу партийную литературу. В общем, как всегда, ни шатко не валко: прослушали доклад об успехах партийных ячеек, сумевших, на сей раз, распространить более двух (!) пачек газеты «Подмосковная правда», о численности, то есть естественной убыли численности партийцев. Бессменный вот уже в течение почти двадцати лет секретарь горкома жаловался не недобор членских взносов. Ещё за две недели до собрания он много раз звонил мне – единственному коммунисту не пенсионного возраста, умоляя меня возглавить работу с ускользающей от них молодежью.

Доселе получалось так: молодежь приходила в комсомол и спокойненько выходила из оного по достижении подобающего возраста. Пришедших на собрание для вступления молодых коммунистов ждала та же участь. Местную партийную верхушку не интересовал уровень политической грамотности вступающих – лишь бы взносы платили и устав знали. Первым вопросом ко мне при вступлении был процент членских взносов с заработанного, а вторым и паки же последним – что является смыслом деятельности партии. Услышав от меня «неправильный» ответ о каких-то там коммунистических принципах, Оникавоинов (именно такую говорящую фамилию носил секретарь горкома) прервал меня и отметил, что смысл деятельности партии – борьба за власть. Ну да Зюганов с ним! И вот, через два месяца после вступления я должен возглавить местную молодежь. Ту самую, распуганную ностальгией и бездеятельностью молодежь, которая должна быть костяком партячеек.

За прошедшее время я обзвонил несколько десятков формально числящихся за нами молодых комсомольцев и получил от большинства категорический отказ от вступления в партию. Ну, ничего, надеюсь человек пятнадцать собрать на комсомольское собрание. Как выяснилось из девственно чистых учетных журналов, членские взносы последние восемь лет не платились в принципе. Поэтому я надеюсь на восстановление порядка, собрав всех в одном месте непосредственно после горкома сегодня вечером. Оттого я поглядываю на часы в предвкушении знакомства с молодежным активом, с которым придется работать. Я уже имел небольшой опыт общественной работы в трудовых коллективах и чувствую себя довольно уверенно перед предстоящим мероприятием.

Незаметно приходит конец рабочего дня. За пять минут добегаю до здания городской администрации, в которой по непонятным причинам бесплатно заседает достопочтенный горком. Повестка дня: тов. Оникавойнов расскажет нам о своей поездке в ЦКРК, отчет о сборе средств в фонд партии зачитает по бумажке Марь Петровна, узбек Ходжа покажет фотографии с прошлого собрания. Этим, по-видимому, дело и ограничится. Нет, уверяю вас, уважаемые формалисты-маразматики, этим дело не закончится. Сегодня молодежь – и я как ответственный по ней в первую голову – докажет преемственность поколений!

Да, блин, забегая вперед, она докажет! Собрание горкома уже стремится к концу, а молодежь все никак не материализуется в окрестностях малого конференц-зала. Начинаю звонить каждому персонально, указывать на договоренности, взывать к совести и мысли, но тщетно. Я слышу одинаковые голоса разбитых, подавленных, морально уничтоженных личностей: «Нет… Ну, может, не сейчас?.. Я сегодня так устал(а)!.. Как-нибудь в другой раз, ладно?..». Некоторые просто поотключали мобильники и, скрывая разгильдяйство и лень за неочевидными оправданиями автоответчика, отдыхают где-нибудь, вперившись в ТВ-ящик или блуждая в развлекательных сетях. В свете фонаря под окном возникает пара сутулых фигур. Шарканье по лестнице, и вот – двое неизвестных восстают передо мною. Знакомимся: Александр (очень приятно) – комсомолец, Алла – секретарь комсомольской организации. Ни хрена себе! Если судить по учетным книгам – даже кворум собрался.

В общем, численностью уже доказали преемственность поколений. Однако, согласно русской пословице, как говорится, не числом, а умением. Через две минуты выясняется, что под социализмом народ понимает общество равного распределения, а коммунизм как таковой отличает только по бесплатному распределению тех же самых благ. Выясняется также, что за прошедшие с последних выборов два года никакой деятельности ячейка не вела и агитационных материалов не получала. Сегодня с удивлением узнали о том, что это не есть хорошо – парировали мне, что, дескать, в промежутках между выборами можно ничего не делать, а числиться в Союзе Коммунистической Молодежи просто потому, что ты разделяешь коммунистические убеждения. Что это за мартовские формулировочки?!  Да и в уровне политической грамотности юных комсомольцев мы могли удостовериться ранее по их ответам на вопросы. Политбесед с ними, по-видимому, никто не производил. Пришлось с нуля объяснять, что такое отчуждение труда, прибавочная стоимость и другие азы марксизма; что такое коммунизм и чем он отличается от социализма, равно как и от капиталистического общества потребления.

Посреди рассказа, десяти минут не прошло, замяукали! Дескать это нам «скушно», а вот ты бы лучше нам за жизнь рассказал – как у нас сейчас живётся, кто виноват да что делать. Начинаю рассказывать. Смотрю – смышленые ребятки, только вот ведь – не туда клонят. Я им про коррупцию как часть капиталистического строя, а они мне – про каких-то конкретных плохих чиновников и (как противопоставление им) – про хороших. Я им про деградацию культуры в обществе потребления, а они мне – подробное описание того, как себя вела какая «звезда» на конкретном мероприятии. Я им про классовое неравенство, а они мне – про особняки отдельно взятых олигархов. Где они сумели начитаться всей этой гадости? Понимание идеологии – на пещерно-обывательском уровне. В таком случае естественно, что когда я стал говорить о том, что в коммунизме помимо прав существуют ещё и обязанности, не исполняя которых коммунист не может считаться коммунистом, и что существовала такая вещь как моральный кодекс строителей коммунизма, я получил в ответ весьма странные заявления. Эти юнцы пытались переубедить меня! Они говорили, что обязанности должны на себя взгромождать, если хотят, революционеры и партийные лидеры, а простые коммунисты должны заботиться о семье, воспитывать, так сказать, то, что будет населением нашего светлого будущего. Они говорили, что моральный кодекс строителей коммунизма устарел и что в советское время зря запрещали то да сё – секса не было, рок-субкультуру держали в подполье, церковь зря гонениям подвергали, боролись с самовыражением личности! Ну, уж этого-то я никак не ожидал услышать от комсомола!

Спрашиваю: а на кого вы учитесь? И всё сразу приходит на свои места: Александр – PR-менеджер, Алла – психолог. Как оказывается большинство комсомольцев – студенты-гуманитарии. Среди них есть представители будущей мелкой буржуазии, интеллигентной прослойки (то бишь – подстилки) гуманитарной направленности. Каким-то образом туда затесался даже студент «Свято-Тихоновского богословского института», обучающийся на попа-миссионера. Вот откуда у моих собеседников синкретические замашки, что, дескать, если бы при социализме-коммунизме ещё и веру в бога поощряли – то был бы вообще рай. Спрашиваю: каким ветром Вас занесло в комсомол. Оказывается, дело было так: в школе в добровольно-принудительном порядке учителя-коммунисты загоняли молодняк в СКМ, выполняя свой партийный долг. Идти добровольно никто не хотел. Учителя применили дезинформацию, сообщив ученикам о комсомоле такие сведения, что народ попер валом, не задумываясь о последствиях. Так был сформирован количественный костяк местного комсомольского отделения. Более их ничего не волновало. Ездили по музеям, посетили Красную площадь – попели комсомольские песни 70-х, зашли в Мавзолей, на Первомае с Зюгановым сфотографировались… А про политпросвет как-то забыли. Молодежь до поры – до времени воспринимала это как прикольный ретро-образ и была солидарна с КПРФ, но затем смекнула, что подняться лично можно и при существующем строе. И поднялась.

В дверь постучали. Заходи, кто ещё там, пропащая душа? Ещё один комсомолец в майке с Че-Геварой. Алекс – скромно представляется он. Юстас – подаю ему руку я. И вот – нас уже много. Второй раз за вечер ставим рекорды по посещаемости местных собраний комсомола. Где Вы учитесь? Ах, да, мне уже говорили о Вас – Вы историк. Вы, наверное, знаете истоки нашего движения? Социалисты-утописты, первая французская революция, затем вторая, борьба рабочего класса против эксплуатации, возникновение марксизма на фундаменте классической философии, правый уклон и тред-юнионизм, Интернационалы; в России – декабристы, народники (тьфу, или народовольцы, один черт), подполье партии, первая русская революция, буржуазная революция, временное правительство, революция 1918, РКП(б)-ВКП(б)-КПСС, песец, КПРФ и куча мелких лево-патриотических партий. О! Сразу видно – человек начитанный, грамотный, отбарабанил как на экзамене. Расскажите нашей молодежи об основах нашей идеологии. Алекс собирается с мыслями. Либералам бы такое и не снилось. Я узнал для себя много нового. Коммунисты, оказывается, борются за права человека, повышение зарплаты, общечеловеческие ценности, а социалистическое общество у нас в России сохранилось до сих пор в идее социальных пособий и субсидий. В Швейцарии свой социализм – кантоны, а парламентаризм – власть трудящихся, только лишь опосредованная депутатами! Вообще говоря, и аналоги комсомольской работы в РФ существуют – вот волонтёрская программа в рамках года молодёжи, а вот – аналог НТТМ молодёжи – инновационный «Зворыкинский проект»… Алаверды, кацо! Сит даун плыз.

Так ты мне весь комсомол распугаешь. Нет, поди ж ты, возражает: я, де, – легальный марксист! Потому, дескать, в комсомол КПРФ и пошёл – единственная легальная партия марксистского толка, в которой я могу самореализоваться. Задаю вопрос о существовании иных партий марксистского типа. Получаю ответ: «Справедливая Россия», а раньше ещё – «Родина». И канатчиковы власти колют нам второй укол. Оказывается, все остальное (а именно, ума палата знает НБП, «Левый фронт» и «Другую Россию») – так, маргиналы, не способные ни на что серьёзное, а, следовательно, вокруг них кучковаться не стоит – они карьеру р-революционеру с лейблом Че-Гевары сделать не дадут. Ах вот она, загогулина, в чем получается!

Звонок телефона прерывает наш небезынтересный спич. Это звонит комсомолец. Он, оказывается, не болен, как указывал ранее, а всего лишь находится на отдыхе. В трубке наигрывает паршивая музыка; потянуло, значит, на откровенность опосля приятия… Алло! Да. Слушаю. Так, и что ты предлагаешь для работы с молодежью?  «Да, так это: попроще надо. Агитировать – говорит он – нужно как при Гитлере, возле пивных и в неформальных условиях при беседах за жизнь». Позиция ясна. Пользуясь правом руководителя собрания, записав в протокол этот перл сумеречного сознания, указываю телефонному оратору на регламент и сбрасываю линию.

Я, конечно же, не сторонник хрущевского морального кодекса строителей так называемого коммунизма, но в данных условиях я не знаю, что я могу сказать своему оппоненту. Он исходит из своего удобства и, также как и руководство КПРФ, формирует идеологию и тактику «под себя» — исходя из сиюминутных личностных соображений. О том, насколько они далеки от марксизма, он как непременная часть партии, наверняка, не догадывается, доверяя ей просто как господу богу, вознаграждающему за веру в него. В ходе разговора выяснилось, что единственный долг комсомольца и члена КПРФ он видит в необходимости голосовать за неё и платить взносы. Ну что ж: по вере вашей дано будет вам! Посмотрим, какой социализм вы построите с такими «энтузиастами».

Я задумался и на несколько минут выпал из реальности. Два других «энтузиаста», активно жестикулируя, пытаются доказать мне, что все было хорошо: в театр они ездили, в музей красной армии тоже, на пикник в поход выезжали всем составом на одной «Оке», и взносы готовы уже заплатить. Ой, ребятки, да если б дело во взносах! Но комсомольцы не унимаются, выдавая и далее элементарные внеклассные мероприятия n-летней давности за комсомольские выезды. Напоминает истории с приписками в отдельные годы советской власти. Не такие ли оправдывающиеся и отчаянно рапортующие «энтузиасты» разложили наше общество?

— Так, – ставлю я вопрос ребром – за последние восемь лет вы, уже взрослые люди, не платили взносы; последнее собрание первички до меня было три года назад; последнее общее собрание – пять лет назад; общие культурные мероприятия не проводились, так как не удавалось собрать больше трёх-четырёх комсомольцев; в политических демонстрациях и митингах вы – уже взрослые самостоятельные и совершеннолетние люди – сознательно или по лени не участвуете. Кворум мы не соберём никогда, так как большая часть формально значащихся комсомольцами не является таковыми – могу привести данные об их идейной принадлежности, найденные в Интернете: двое состоят в «Молодой Гвардии», несколько человек подались в нацболы и анархисты, остальные аполитичны и увязли в семье и в быту. Если вы считаете это комсомолом, то я полагаю единственно правильным решением роспуск городской комсомольской организации. Все, кто хочет работать – вперёд в КПРФ или другие коммунистические партии, а те, кто не хочет – могут уйти, так как де-юре и де-факто они из организации выбыли. Ставлю вопрос на голосование. Кто за? Раз-два-три. Кто против? Алла, не голосуйте двумя руками – вам это не поможет.

Ей, конечно, сам бог, столь любимый Г.А.Зюгановым, велел возмущаться и идти на подлог – секретарь расформировываемой организации, всё ж таки, капитан без парохода. Но надеюсь, что разум сегодня победит личную обиду.

Алла хватает телефон и со словами «Я сейчас вернусь!» (звучащими как угроза «Я ещё вернусь!!!», дескать, вы у меня тут попляшете) выбегает из кабинета. Ну что же, для мелкой буржуазии стандартная женская истерика. Продолжаем собрание. Давайте теперь по существу: как конструктивно решать ситуацию. Никто на вид не поставит и взносы за прошедший период не стребует. Повторно обзваниваю ряд экс комсомольцев, предлагая участие в формировании новой молодежной коммунистической организации в городе, где будет не формалистская имитация деятельности комсомола семидесятых, а современная, адекватная реальным потребностям движения, деятельность. Некоторые соглашаются, а значит фактический распад предыдущей организации – следствие безграмотной политики КПРФ, очередной симулякры в рамках капиталистической системы. Нельзя привлечь тем, во что сам не веришь; невозможно успешно агитировать народ за сизифов труд, пытаясь соблюсти форму советского периода в ущерб содержанию, набирать народ в организацию, типа артель «Напрасный труд», зная, что ни одно её действие никогда не нанесёт ущерба капиталистическому строю! А ведь именно так всегда и действует моя партия – КПРФ. Реконструкторы хреновы, когда же вы дойдёте до понимания… или до ручки.

За дверью слышны плотные шаги и лязг закрывающихся дверей лифта. Одни туфли идут плотной райкомовской походкой, а другие семенят за ними как огорченный щен за буржуином. Дверь распахивается. На пороге стоит Оникавоинов. Из за его плеча глядит заплаканно-улыбающаяся Алла (на лице читается «справедливость восторжествовала»). Сцена из «Ревизора». Оникавоинов – квадратноликий партфункционер позднесоветской закваски – вспушив седые волосы, облегающие лысину, нарочитым басом исторгает спич: «Разойтись! Собрание неправомочно! Кворума нет! Что же вы самоуправством, сукины сыны, занимаетесь! Председателя с ответственной работы снять! Алла, впишите указания в протокол. Руководить мероприятием буду я!». Глубокоуважаемый Остап Бендер, вождь восьми пенсионеров, регулярно посещающих горком, да вы же впервые видите комсомол на собрании – что вы можете сказать им? Да и что они вам?

И действительно, я вижу, что в ответ на вопросы функционера комсомольцы мелют всякую чепуху, подделываясь под его вкусы, с трудом вспоминая то, что им говорилось об эпохе советской власти родителями и учителями. Регулярно попадают впросак. Но это не смущает чуткого к людям горкомовского секретаря. Запутались детки – ну и что?! Мало ли путают Брежнева с Андроповым! Я тоже путаю – старость не радость. Хеппи-энд сего собрания: организация остается жить, Алла остается на боевом посту секретаря, взносы с народа брать не будут, идеологией насиловать – тоже. Голосуйте за КПРФ, ребята. Кошка бросила котят – пусть живут все как хотят. Главное, что формально котята есть, а значит – Оникавоинов доложит послезавтра в ЦК, что в организации все спокойно, количество на прежнем уровне, на качество тоже, как бы, не жалуемся. Лимит на революции исчерпан, а значит никакого прогресса в этом направлении нам не надо: то, что есть –  устраивает нас вполне.

Ответственный секретарь взмывает на верхний этаж: у него там встреча с городской администрацией; затем едет к председателю местного отделения «Единой России», чтобы  не прессовали перед новыми выборами (мы же парламентские партии, значит – решаем всё парламентскими методами, тет-а-тет). Классики марксизма-ленинизма вращаются в гробах, ответственный секретарь пока нет. Так ведь он и не классик – скорей оппортунист, ему это простительно. Однако считанные минуты на исторических часах остались до того года, когда и он, и его организация обретут вечный покой под крестом, устанавливаемым над ними взаимодействующей с КПРФ русской православной церковью. Кто придет им на смену? Неокрепшая молодая поросль, мятущаяся между либерализмом, консерватизмом и ультра-радикализмом? Или молодые функционеры – карьеристы, которым все равно за что бороться? Мелкие буржуа, активно поддерживаемые верхушкой КПРФ с целью увеличения электората партии? Нет! Не хочу жить в этом дерьме! Я побежден, однако не покорён и намерен бороться дальше. Не за свою шкуру, а против профанации коммунистической идеи. Я покидаю КПРФ. В тот же день кладу партбилет на стол секретаря горкома.

Лихо рванув в светящееся жерло лифта, Оникавойнов, подобно пророку Илии на сияющей колеснице, возносится к небожителям. Он верный господний слуга. Его господь или, точнее, господин мэр, как он его называет, уже ждет его там. Они поговорят за жизнь и заодно урегулируют межпартийные отношения. В респектабельном кабинете будет ярко и прохладно. Секретарша принесет кофе и коньяк. «Мне бы такой кабинетик» — подумает Оникавойнов, вспомнив про строящуюся дачу, про племянника – депутата, про машину – белый «Ниссан», на которой он путешествует в ЦКРК. В наступающей эпохе постмодерна мысль превратится в бессмысленную зловонную жижу, смешав в себе роскошный гламур, неистовое православие, воинствующий сталинизм и тупое утилитарное мещанство таким образом, чтобы из этого манихейского шизофренического бреда никогда не выросло что-либо здравое, ведущее к действию.

Шелест за спиной прерывает мой внутренний монолог. Товарищ Алла ликвидирует последствия стресса, судорожно вскрывая извлеченный из несессера «Сникерс». Вот она – новая идеология молодого комсомола. «Не тормози…», «сникерсни в своем формате»!!! И плевать руководству партии на то, что этот формат похабен и недостоин коммуниста. Как говорится в слогане, «ореховое безумие». Новое поколение Марксу предпочитает «Марс», Универсуму – универсам, Бэкону – кусок бекона. И мне, по-видимому, не остается ничего иного, кроме как, выйдя на путь открытой борьбы с существующей системой, предпочесть Вольтеру «Вальтер».