О прибавочной стоимости и прибыли

За полтора века, истекшие после появления марксова «Капитала», в механизме функционирования капитализма, формах капитала и прибавочной стоимости произошли определённые перемены. Насколько глубоко они затронули существо экономических отношений общества? На этот счет высказываются различные, в том числе и прямо противоположные точки зрения. Одни считают, что экономические отношения претерпели коренные изменения, полностью опрокидывающие марксистские догмы. Другие полагают, что ничего существенно не изменилось, и яростно отстаивают не только дух, но и каждую букву марксового учения о капитале и прибавочной стоимости.

В настоящей главе читателю предлагается и аргументируется версия этих кардинальных проблем, более реалистическая и взвешенная и более свободная от идеологических пристрастий.

Учение о прибавочной стоимости, как известно, является краеугольным камнем экономической теории марксизма. Прибавочная стоимость, по Марксу, есть превышение стоимости, создаваемой трудом наемного работника, над стоимостью его рабочей силы, оплачиваемой в виде заработной платы. При этом стоимость средств производства лишь переносится на продукт в меру переработки предметов труда и износа средств труда.

По своей глубине, логической строгости и доказательности марксово учение о прибавочной стоимости как об основе прибыли, безусловно, превосходит другие выдвинутые за долгие годы трактовки прибыли как платы за воздержание, награды за риски, концепцию вменения и т.д. По существу, все они игнорируют саму проблему источника прибыли: ведь сами по себе воздержание и риски ничего не создают, а формула вменения вообще носит мистический характер.

И в то же время при внимательном и непредвзятом рассмотрении в марксовой теории прибавочной стоимости можно обнаружить некоторые пробелы, неясности, недосказанности и даже противоречия. До поры до времени на фоне общей критики капитализма они были незаметны, но с течением времени и усложнением экономических процессов в ходе постиндустриальных перемен стали все более явными. Это относится, на мой взгляд, к трактовке прибавочной стоимости как воплощении полной противоположности интересов капитала и труда.

Конечно, капитал заинтересован в усилении эксплуатации своих рабочих, то есть в увеличении массы и нормы прибавочной стоимости. Но в действительности его интерес не ограничивается доходом только от переменного капитала, то есть от эксплуатации рабочих, а состоит в приращении всего капитала, то есть в повышении нормы прибыли. Не случайно Маркс в двадцать четвертой главе (по существу, заключающей первый том «Капитала») приводит ставшую знаменитой цитату о норме прибыли, хотя само понятие прибыли на капитал в теоретической модели Маркса вводится лишь в третьем томе «Капитала».

«Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится сильным. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы».

Для капитала вполне возможен и приемлем вариант повышения нормы прибыли при неизменной и даже понижающейся норме прибавочной стоимости. И, напротив, повышение нормы прибавочной стоимости само по себе не делает для капиталиста производство более выгодным, если оно сочетается со снижением нормы прибыли.

Отсюда вытекает важный вывод: марксова теория прибавочной стоимости, обосновывая противоположность интересов капитала и труда, не исключает определенной области если не совпадения, то отсутствия несовместимости этих интересов. Эта область очерчивается ситуациями, при которых норма прибыли растет при неизменной или даже снижающейся норме прибавочной стоимости. На начальном этапе капитализма она была довольно узкой, и стремление капитала к максимизации нормы прибыли реализовывалось главным образом за счет усиления эксплуатации рабочих путем удлинения рабочего дня и интенсификации труда, то есть путем производства и присвоения «абсолютной прибавочной стоимости».

В дальнейшем, по Марксу, в механизме отношений труда и капитала, в производстве прибавочной стоимости происходят глубокие перемены. С переходом к динамичному машинному производству преобладающая роль переходит к извлечению относительной прибавочной стоимости путем повышения производительности труда, снижения стоимости товаров, определяющих стоимость рабочей силы, хотя при этом расширяется круг товаров и услуг, необходимых для нормального воспроизводства рабочей силы. А с развитием рабочего движения и появлением трудового законодательства возможность извлечения абсолютной прибавочной стоимости сужается или вообще исчезает. Это означает сужение области противоречий труда и капитала и, напротив, расширение границ непротиворечивости их интересов. Еще более серьезные перемены в этом отношении порождаются современными процессами развития производства постиндустриального типа.

Здесь мы сталкиваемся с коренным вопросом приложения марксовой теории прибавочной стоимости к современным условиям: какова динамика стоимости рабочей силы, а значит, и каково ее влияние на норму прибавочной стоимости?

У Маркса однозначный вывод: под воздействием производительности труда и удешевления товаров, входящих в определение стоимости рабочей силы, она снижается, а норма прибавочной стоимости растет. В то же время норма прибыли под влиянием роста органического строения капитала падает. Эти выводы сделаны чисто логически, не подкреплены какими-либо статистическими данными. Я не уверен, возможны ли вообще такие выкладки. Но и чисто логически вывод о снижении стоимости рабочей силы не вытекает из исходных посылок Маркса. Ведь на стоимость рабочей силы влияют не только снижающаяся стоимость благ, но и расширение и возвышение потребностей людей. У Маркса это признается как исторический и социальный момент в определении стоимости рабочей силы, лишь корректирующий ее снижение. На самом деле это две противоположные, но взаимосвязанные тенденции, имеющие общую основу — развитие человека.

Во всяком случае, говорить о абсолютном (не сравнительном) снижении стоимости рабочей силы в постиндустриальной экономике нет оснований. Нельзя не учитывать и того, что процесс воспроизводства рабочей силы выходит за рамки ее купли-продажи и заработной платы. Все большую долю расходов по воспроизводству рабочей силы берет на себя государство, растут социальные расходы корпораций и частного капитала. Одним словом, вывод о снижении стоимости рабочей силы и повышении по этой причине нормы прибавочной стоимости, то есть степени эксплуатации рабочих путем извлечения относительной прибавочной стоимости, применительно к современным условиям требует критического переосмысления.

Еще один аспект теории прибавочной стоимости, требующий иного подхода, связан с характером и границами труда, создающего товар и его стоимость. Маркс, как известно, разделял функции управления, вытекающие из крупного производства как такового и из отношений собственности. Производительными он считал лишь первые, и в логике к таковому подходу вроде бы отказать нельзя.

Но дело в том, что эти функции неотделимы друг от друга. Во-первых, потому, что управление современным производством без регулирования потоков капитала и финансовых ресурсов, если оно не вырождается в чисто финансовые спекуляции, невозможно. Во-вторых, управленческие функции выполняются не только наемным персоналом, но и владельцами капитала. Было бы странным считать управленческий труд в одном случае производительным, а в другом — нет.

Управленческий труд владельца капитала вряд ли правильно исключать из производительного. Может быть, в неявной форме Маркс признавал обоснованность деления прибыли на процент и предпринимательский доход. Но тогда возникает вопрос: имеет ли разделение прибыли на процент и предпринимательский доход какое-либо другое объективное основание помимо соотношения спроса и предложения на ссудный капитал? Ведь само по себе оно ничего не объясняет. К тому же спрос и предложение могут выравниваться — чем же тогда определяется это деление, если не оценкой управленческого труда как производительного?

Возникают проблемы и при характеристике различных частей прибавочной стоимости и прибыли с учетом их распределения и использования. Можно ли, например, считать прибыль, идущую на расширение и переоснащение производства, показателем эксплуатации трудящихся? Этот же вопрос относится и к той части прибыли, которая поступает в виде налогов в государственные и местные бюджеты и используется на общественно полезные цели.

Все эти вопросы требуют непредвзятого обсуждения с учетом реальных тенденций экономического развития.