Капитализм и легитимность «господствующего класса»

Всякая власть и всякое господство нуждаются в легитимации. Общество – сложный организм и те, кто оказались внизу социальной пирамиды должны понимать, почему те, кто наверху правят ими, навязывают им свою волю, распоряжаются их судьбой, при этом обеспечивают себе лучшее материальное положение и привилегии по отношению к остальным. Если господствующий класс в один момент не может убедительно доказать своим подданным, почему правит именно он, то он теряет власть. Это может происходить вследствие демократических процедур, или же революций и восстаний, или просто в результате массового противления (как в было Индии и многих английских колониях).

Исторически, помощником господствующего класса в деле легитимации своей власти была идеология. В данном случае, речь может идти не только об обширной научной программе, объясняющей те или иные притязания на власть, но и вполне простые (и от того идейно сильные) формулы в стиле «Моя власть от Бога!» или «Я законный наследник». В современном обществе подобные формулы нередко находят себе место, однако с наступлением секуляризации и рационализации, все же основным источником легитимации власти становится рациональное объяснение. Вместо «власть мне дала та или иная мифическая сила», сегодня используется формула «я объективно лучший правитель потому что…». В этом свете интересен тот инструментарий, который использует капитализм, для легитимации своего господства.

Шаткая гегемония

Сегодня, по прошествии 22 лет с развала СССР и мирового социалистического лагеря, капитализм окончательно утвердился как глобальная экономическая система. Это одновременно экономическая система и идеологическая доктрина для более чем двухсот стран по всему миру. Действительность полностью подтверждает прогнозы К. Маркса, данные ещё в коммунистическом манифесте 1848 года. В мире едва найдется больше десятка стран, стремящихся развиваться в иной, некапиталистической парадигме. В этом плане мы действительно можем говорить об историческом торжестве капитализма. С другой стороны, можно говорить и о том, что капитализм оказался абсолютно неэффективной экономической системой. Доказать это просто: миллиард голодающих, больше миллиарда безработных, сотни миллионов бездомных. Капитализм стал счастьем для двух десятков развитых стран, преимущественно Европы и Северной Америки и бедствием для народов третьего мира. Следствием этого является массовое сопротивление неолиберальным реформам, империализму и рыночной экономике во всем мире. В Латинской Америке, в Европе, в Азии, повсеместно происходит протестная борьба: забастовки и вооруженные бои шахтеров в ЮАР, демонстрации студентов в Чили, протестные акции в Греции, Италии, Испании, Португалии, крестьянская война на юге Мексики – всё это и многое другое звенья одной цепи, это следствие массового недовольства экономической системой, объявившей себя всемирным гегемоном, но оказавшейся неспособной решить насущных проблем человечества по преодолению бедности, безграмотности, обеспечению стабильного роста экономики.

Тем не менее, эта система отчаянно ищет своей легитимации, своего одобрения в глазах общества. Для этого пишутся многотомные труды популярных и всемирно признанных экономистов, осваиваются многомиллионные гранты, проводятся дорогостоящие исследования, издаются тонны учебной литературы об эффективности рыночной экономики. В среде либерального бомонда, оккупировавшего гуманитарную науку, варящегося в собственном котле, одаривающих друг друга научными степенями, званиями и титулами «лучших экономистов», «прогрессивных социологов», «настоящих политологов», сама постановка вопроса об основе эффективности рыночной капиталистической модели кажется кощунственной. Тот, кто выскажет подобный скепсис или сомнение тут же окажется под огнем критики за «совковость» и не научность, станет нерукопожатным оригиналом, «городским сумасшедшим». Идея рыночной экономики и капитализма – золотой телец неолиберальной идеологии, истина высшей инстанции. Но на чем идейно основана эта легитимация?

Капитализм как система отбора лучших?

Если отбросить многословие, основным идейным посылом всех пропагандистов капитализма окажется простая максима – капитализм способствует отбору на вершину общества лучших, самых эффективных. Те, кто правят нами, те, кто руководят государственными учреждениями, властными институтами, бизнес-компаниями, предприятиями, банками – они лучшие. Капитализм способствует селекции этих людей, которые за свои таланты оказываются на вершине социальной пирамиды с соответствующим материальным достатком. Если ты оказался внизу этой пирамиды, виноват ты сам, ты хуже их. Можно сказать: «Поделом!»

Однако тут же возникает вопрос: чем те, кто наверху, лучше, чем мы? Человечество знает множество вариантов ответа на этот вопрос, в разные времена господствующих класс отвечал на него по-разному. В Древнем Египте жрецы обосновывали свое превосходство над другими обладанием «знания», которое старательно оберегалось от непосвященных. Таким образом, в массе серых и безграмотных крестьян жрецы, владеющие наукой, действительно выделялись и обосновывали свое место в элите. В Средние Века феодал объявлял своему крестьянину, что он лучше его происхождением, древностью рода, знатностью предков. Ближе к Новому времени, во времена реформации рождается протестантизм, объявляющий, что богатые лучше бедных уже тем, что так установлено богом. Все по воле божьей и если кто-то оказался обладателем власти и богатства, то это неспроста, это установлено высшими силами. В 19 веке, с развитием капиталистических отношений, буржуазия объявила о своем господстве в обществе над наемными рабочими тем, что они более предприимчивы, талантливы и успешны. Об этом же идеологи рыночных отношений твердят до сих пор: предприниматели, коммерсанты, бизнесмены заслужено претендуют на свое господство в обществе, так как в отличие от прочих, они оказались умнее, они вложили свои ресурсы и свой талант в некое дело, которое оказалось успешным и принесло им от этого богатство. Ненависть к господствующему слою дезавуируется как зависть глупых и бедных к успешным, как низменное чувство, как пещерный инстинкт серой массы к тем, кто выделился. Примечательно, что такая идеология находит своих адептов и среди тех, кто наверх не попал. Даже люди, оказавшиеся аутсайдерами в погоне за капиталами, нередко любят порассуждать о том, что «богатые тоже люди» и «все им просто завидуют».

Божественная воля или «невидимая рука» рынка

На самом деле эта идеологическая доктрина содержит ряд непреодолимых противоречий, ставящих её под сомнение. Так, одним из основополагающих концептов неолиберальной экономической теории служит идея свободного рынка, где купля-продажа, спрос и предложение регулируются не посредствам государственного вмешательства, а через некое явление, названное Адамом Смитом «невидимой рукой рынка». Это имеет выражение в частности в том, что из тысяч тех, кто рискнул стать предпринимателем, выйдя на рынок со своим товаром или услугой, лишь сотни добиваются коммерческого успеха, найдя своему предложению спрос. Мы объективно не знаем рынка, мы можем только догадываться о величине совокупного спроса, надеяться на успех без всяких гарантий. О тех, кто оказался успешен, предложил пользующийся спросом товар или услугу, далеко не всегда можно говорить как о «лучших», по сравнению со своими менее удачливыми конкурентами. Затраты труда, предпринимательской активности, капиталы могут быть одними и теми же. Неудачники на рынке зачастую не хуже, не глупее своих коллег, их товар или услуга, может быть очень качественный товар, не пользуется спросом. Раз так, то говорить о том, что богатые лучше бедных как минимум неправомерно.

Если эти люди стали успешными за счет той самой «невидимой руки рынка», о которой рассказывают либеральные идеологи, в чем тогда здесь их успешность? Раз так, то доказательства превосходства богатых над бедными у либералов мало чем отличаются от тех же доказательств протестантских проповедников, о которых сказано выше. Одни ищут объяснение в невидимой божественной силе, другие в «невидимой руке рынка». Религиозные фанатики морализаторствуют, взывая к высшему разуму, либералы без потусторонней чепухи говорят, что есть некий объективный закон выбора лучших. Иррациональность и непредсказуемость рынка в одном случае оправдывается силой религиозной, в другой – материальной.

Триумф маркетинга, брэндинга и простого торгашества

Кроме того, успех рыночного предприятия далеко не всегда определяется качеством предоставленного товара или услуги. Нам говорят о феномене таких людей как Билл Гейтс или Стив Джобс, которые своим умом, поднявшись с нуля, всего добились. Вместе с тем, специалисты в области программного обеспечения подтвердят, что в конце 80ых-начале 90ых, Windows был далеко не единственной и отнюдь не самой лучшей компьютерной программой. Однако грамотная маркетинговая программа, умелая реклама и пиар своих интересов помогла мало кому известному Биллу Гейтсу продвинуть свой продукт и раскрутиться как лидеру на рынке услуг, «гению новых технологий». Билл Гейтс обыграл своих конкурентов не на поле технологии, не представив лучший, более удобный, более дешевый, более технологичный продукт, а на поле рыночной продажи, сумев лучше преподнести свой товар. Это была не конкуренция ученых, это была конкуренция ученых и талантливого торговца, который в итоге победил. То же самое можно сказать и о Стиве Джобсе, пользователи смартфонов скажут за меня, что говорить о преимуществе  iPhone компании Apple Inc. над смартфонами других компаний, например Samsung Galaxy S, более чем спорно. В лучшем случаем можно говорить о таком же по качеству устройстве. Важно другое – бренд, который был создан Стивом Джобсом вокруг своей продукции как самой технологичной, новационной, модной, стильной. Как и его коллега из компании Майкрософт, Джобс оказался гениальным маркетологом, навязав миллионам своих покупателей свою продукцию.

Такое происходит повсеместно. В конкуренции маленькой частной семейной кофейни и крупной транснациональной сети кофеен  Starbucks последний побеждает не продавая более вкусный кофе, но создавая выгодный имидж своему напитку – ходить в Starbucks — значит соответствовать навязанному рекламой тренду. И так везде: автомобили, бытовая техника, технические новинки, жевательная резинка – бренд компании, вот чем торгуется современный капитализм. Вопрос, сколь качественный автомобиль ты производишь, становится вторым по сравнению с тем, как ты его преподнесешь покупателю. Капитализм – это не просто соревнование идей и технологий, это соревнование торговых схем, война рекламщиков, маркетологов, пиарщиков за то, как лучше продать свой товар. Те, кто взбираются на финансовую пирамиду, — лучшие. Но в чем? Они лучшие в маркетинге, в продвижении товара, в продаже. Они не дают нам лучший продукт, они лучше его нам навязывают. Не создавая материально ничего нового, целый класс людей живет тем и завоевывает господство в обществе, что убеждают нас потреблять тот или иной одинаковый, по сути, продукт.

Труд и паразитизм

Здесь мы неизбежно сталкиваемся с тем, что уже было открыто человечеством в трудах Карла Маркса. Ещё один миф капитализма — о производящем классе, в последнее время его модно называть «креативным классом». Якобы в обществе есть несколько процентов населения, наделенных талантами предпринимательства, организации, креативности, которые являются двигателями общества. Они стремятся к экономической деятельности, открывают производство и фирмы, двигают экономику. Без них в обществе не может быть развития. Это еще один старый идеологический прием эксплуататорских классов. Его развенчание всецело дано в первом томе «Капитала». Прибавочная стоимость, присваиваемая собственниками средств производства, неизбежно создается рабочими, теми, кто выполняют производственные операции на заводах, фабриках, шахтах, рудниках, приисках, фермах и прочих разного рода предприятиях. Без труда рабочих любое предприятие немедленно остановит работу. Руки рабочих превращают сырьё в готовую продукцию. Именно рабочий класс является тем самым производящим или креативным классом, о котором говорят идеологи капитализма. Строительные рабочие строят предприятия, технический персонал организует производство, транспортные  рабочие доставляют товар по месту назначения, торговые работники продают его покупателем. Над всей системой стоят административно-управленческие работники, «белые воротнички», организующие процесс взаимодействия. Я ничего не забыл? Где в этой системе место для тех, кто будет владельцем всех произведенных коллективно благ? Этого места нет, однако созданная коллективно прибавочная стоимость будет в виде прибавочного продукта присвоена частными лицами. Идеология либерализма перевернула с ног на голову мир, объявив класс паразитов производственным классом. Но опять же, из раза в раз, эти идеологические формулы повторяются и преподносятся как данность.

Идеология ложного создания

Господствующие классы преподносят свою власть и свое богатство, как следствие того, что они лучшие. И, как мы видим, это имеет основание: они лучше остальных сделали свои вложения, лучше остальных продвинули свой товар, создали систему, в которой оказались во главе производственных отношений. Это объяснит, почему правят они, но это нисколько не легитимирует их власть. Более того, на поверку эта власть оказывается банальной узурпацией и грабежом с помощью ими же написанных законов, они ничего не дают обществу, становясь посредниками между трудящимися, навязывая им то, что «без нас вы не сможете организовать процесс производства», «без нас вы не сможете добиться технического прогресса», «без нас вы не сможете управлять государством». Навязывая сознанию трудящихся свою значимость, вселяя в них чувство собственной неполноценности, господствующий класс присваивает себе общественный продукт и укореняет свое господство. Борьба с капитализмом — это в первую очередь борьба с ложным созданием и общественной мифологией, порождаемой либеральной идеологией.