Б.В. Щукин. «Ленин в Октябре»

17 апреля 1894 года родился Борис Васильевич Щукин — советский актёр театра и кино, педагог. Народный артист СССР (1936). Лауреат Сталинской премии первой степени.

Б.В. Щукин: «На мою долю выпала честь быть участником создания исторического фильма «Ленин в Октябре», а котором впервые в кино делалась попытка воспроизвести образ гениального вождя революции Владимира Ильича Ленина. Работа в этом фильме, а также в спектакле «Человек с ружьем» явилась для меня серьезнейшим художественным и политическим экзаменом. С большой радостью и творческим волнением я взялся за эту работу. В исключительно короткие сроки необходимо было подготовиться к ответственнейшей и почетнейшей задаче. И я безмерно рад, что массы зрителей принимают образ Ленина, созданный в картине, за близкого, своего, родного Ильича, образ которого они свято хранят в своих сердцах…»

Михаил Ромм – советский театральный и кинорежиссёр — о Б.В. Щукине:

«Когда я пришел к Щукину для первого разговора, в кабинете артиста я увидел на столе том Собрания сочинений Ленина, испещренный пометками в тексте и на полях. На стуле я увидел пластинки с записью голоса Ленина, повсюду лежали рисунки Андреева, фотографии Владимира Ильича. Щукин работал в то время над образом Ленина, готовясь к спектаклю «Человек с ружьем»…

Через несколько минут вошел сам хозяин кабинета, и я испытал острое чувство разочарования. Передо мною стоял человек, совершенно непохожий на Владимира Ильича.

Прежде всего Щукин был гораздо крупнее и полнее. В полноте его было что-то резко противоречащее моему представлению о Ленине.

У Ленина, как известно, был несколько монгольский разрез глаз; у Щукина же внешние углы глаз были, напротив, несколько опущены вниз. А это совсем, совсем не то!

У Ленина брови энергично сходились вниз, к переносью; у Щукина, наоборот, они как бы приподнимались у переносья, и это придавало глазам меланхолическое выражение, совершенно не свойственное Ленину…

Для ленинского очертания рта характерна была несколько выдвинутая вперед нижняя губа, что придавало рту волевое и энергичное выражение; у Щукина были добрые, крупные губы…

У Ленина энергичное, как бы говорящее лицо увенчивалось огромным куполом сократовского лба, ничего подобного про лоб Щукина нельзя было сказать.

Пока я с грустным недоверием разглядывал Щукина, бормоча извинения и излагая цель моего прихода, Щукин с таким же недоверием поглядывал на меня. Сделать картину в два-три месяца он считал невозможным; сыграть Ленина почти без репетиций — варварством. Кроме того, он уже был связан с Ленинградом, где должен был после премьеры спектакля играть Ленина в картине С. И. Юткевича «Человек с ружьем», то есть повторить те же эпизоды пьесы, но уже на экране.

Разумеется, сыграть роль, предварительно проверив ее на сцене, было и легче и разумнее. А здесь приходилось прерывать работу над спектаклем или совмещать ее с напряженными съемками другой картины, которая вдобавок делалась в «пожарном» порядке. Все это казалось Щукину несерьезным.

Но когда я стал рассказывать Щукину содержание сценария и дошел до сцены, где Ленин спит на полу в комнате Василия, укрывшись плащом Дзержинского, Щукин заинтересовался.

Он стал расспрашивать меня о сцене, которая, видимо, ему понравилась. Глаза у него засветились, разговор оживился — и вскоре я понял, почему Горький сказал, что Щукин может сыграть Ленина. Я увидел в глазах Щукина поразительный, редкий огонь таланта, ума и иронии, который вдруг осветил все его лицо. Природа обаяния Щукина была ленинской, ибо это было обаяние яркого и светлого ума.

Первые наши встречи были похожи на осторожные смотрины: мы приглядывались друг к другу, примерялись. Щукин много уже знал, он уже больше года исподволь готовился к исполнению роли Ленина — большая предварительная работа была уже проделана. Говорить с ним было невероятно интересно: впервые я встретился с актером такого своеобразного, поистине очаровательного таланта, чистого, прозрачного».