Чем нам дорог Пушкин

В день смерти А.С. Пушкина (10 февраля 1837 г.) предлагаем вниманию читателей статью о великом русском поэте, написанную советским академиком Д. С Лихачёвым в 1987 году. 

Почему именно Пушкин стал знаменем русской культуры? Как Шевченко — украинской, Гёте — немецкой, Шекспир — английской, Данте — итальянской, Сервантес — испанской? И если бы пришлось определять праздник — День русской культуры, то лучшего, чем день рождения Пушки­на, и искать не надо. В истории культуры нашей можно назвать десятки имен людей не менее гениальных, но среди них нет более национального, чем имя Пушкина.

Пушкин — гений, сумевший создать идеал нации. Не отразить и не воплотить ее особенности, а именно создать идеал… Понять русский характер нельзя без Пушкина, но его нельзя понять и без Толстого, без Достоевского, без Тургенева, без, в конце концов, Лескова, Есенина…

Пушкин — это гений возвышения, гений, ко­торый во всем искал и создал в своей поэзии наивысшие проявления: в любви, в дружбе, в печали, в радости, в военной доблести (вспомним «Полтаву»). Он высоко поднял идеал чести поэзии и поэта. Его поэзия полна воспоминаний, ибо по преимуществу в воспоминаниях родится иде­альный и притягательный образ прошлого. Он создал основные живые человеческие образы русской истории, от которых мы не можем отступить: Пугачева, Петра I, Бориса Годунова.

Пушкин перенес в кратчайшей форме в русскую поэзию основные достижения поэзии мировой: какие-то удивительные, до предела сжатые сим­волы наивысших достижений мировой литера­туры: «К Овидию», «Подражания Корану», «Су­ровый Дант не презирал сонета», «Из Гафиза», «На перевод Илиады», «Из Анакреона», «Подражание арабскому», «Отцы пустынники и жены непо­рочны», «Песни западных славян», «Сцена из Фауста», «Каменный гость» и т. д.

Пушкин — величайший преобразователь рус­ских культурных идеалов. Он создал идеал возвышенной лицейской дружбы, в любви — возвышенный идеал отношения к женщине-музе («Я помню чудное мгновенье»). Он создал возвышенный идеал самой печали («Печаль моя светла»). Он создал поэтически мудрое отношение к смерти («Брожу ли я вдоль улиц шумных»). Он открыл возвышающее значение воспоминаний, его поэзия полна высоких воспоминаний молодости.

Возвышение духа — вот что характеризует больше всего поэзию Пушкина.

Могут спросить, как это согласуется с тем, что порой он мог быть «ничтожен» «меж детей ничтожных мира»? Всегда ли сам он в собственной жизни был так возвышен? Не нужно спрашивать. Он не должен нас этим интересовать. Цветы растут — и они прекрасны. Разве мы должны присоединять к ним огородную землю?

И если бы Пушкин оказался застегнут в редин­гот проповедника на все пуговицы и крючки — уверен, его поэзия лишилась бы своей притягатель­ности. Поэт в какой-то мере должен быть «ничто­жен» в жизни, чтобы его поэзия приобрела подлинное обаяние возвышенности.

Творчество всегда преображение, всегда рожде­ние из сора. На чистом мраморе не растут цветы. Но и «ничтожество» Пушкина-человека среди других ничтожеств — другое, таинственное, носящее пе­чать временности.

Нам необходимо пройти хоть немного вместе с Пушкиным по путям, оставленным им для нас в своей поэзии. Он служит нам и в любви, и в печа­ли, и в дружбе, и в думах о смерти.

«Пушкин — это наше все»,— сказал о нем Аполлон Григорьев. И был прав, потому что преобразующая и возвышающая сила поэзии Пуш­кина находит нас во все ответственные мгновения нашей жизни.