Стахановское движение: «Лучше и выше самого себя»

80 лет назад, 31 августа 1935 года зародилось знаменитое стахановское движение  новаторов социалистического производства. Тогда, за одну смену простой шахтёр Алексей Стаханов превысил норму выработки в 14 раз.

Он вошёл в жизнь советских людей со страниц школьного учебника истории в неизменной «стахановской» спецовке с отбойным молотком, лихо наброшенным на плечо… Его светлая и мягкая улыбка стала символом эпохи первых пятилеток. Да, это Алексей Григорьевич Стаханов! Рекорд молодого донецкого забойщика стал историческим сигналом к социалистическому соревнованию во всех отраслях народного хозяйства.

Стахановское Движение — это не только сверхплановые эшелоны антрацита, досрочно ставшие в строй промышленные объекты… Рекорды совершили переворот в общественном сознании советских трудящихся.

Отрывок из интервью Стаханова советской прессе:

— Алексей Григорьевич, с какими мечтами, надеждами Вы вступали в жизнь? Было ли у Вас заветное желание?

— Было. Не желание, а прямо страсть, цель существования. Но не судите меня слишком строго, когда узнаете, о чем пойдет речь. В юности всего хотелось быть сытым, по ночам снился хлеб, много краюх… Слышишь иногда: мол, человек ко всему привыкает, смиряется с разными обстоятельствами. Нет, к голоду не бывает привычки. Еда, еды, еде… Вот такое имя существительное я склонял в молодые годы. Страх перед голодом вынуждал думать: где спасение, что принесет тебе, Алешка Стаханов, верный кусок хлеба? Тогдашняя деревенская жизнь подсказала ответ: в коне твое счастье! Мечта о собственной кормилице-лошадке и привела на вахту, заставила, что называется, горы ворочать…»

Накануне вручения А. Г. Стаханову Золотой Звезды Героя Социалистического Труда в 1970м году состоялась импровизированная пресс-конференция. Алексей Григорьевич отвечал на вопросы журналистов, стоя на ступеньках Дворца культуры шахтерского города Тореза. Потом, вместе с журналистами он поехал на рабочую окраину, в его скромный домик напротив памятника погибшим горнякам:

— Когда Вы, Алексей Григорьевич, стали задумываться над своим призванием и как Вы определили его для себя?

— Было такое время, что и слова-то такого мы не знали: «призвание»… Медленно к малограмотным людям приходило общественное сознание, потребность уяснить, зачем ты на белый свет появился. Но уж если начинал человек задумываться — значит, созрел для чего-то большего. Ну, кем я был вначале? Темным деревенским пареньком, просто старательным работником… Правда, силой и здоровьем судьба не обделила. Чего стремился достичь? Сперва высокого заработка, потом человеческого уважения, а вскоре захотелось доказать, что без тебя не может обойтись шахта, целый коллектив. Позже пришло сильное и стойкое чувство: я — представитель рабочего класса! Следовательно, нужно быть лучше и выше самого себя…

«Лучше и выше самого себя»… Эта заповедь стала главным критерием, своего рода «лакмусовой бумажкой» ударного движения. Кто ее соблюдал, тот выдержал экзамен на зрелость.

Свой рекорд Алексей Стаханов посвятил Международному юношескому дню. Молодой ниспровергатель норм увлек за собой тысячи, миллионы молодых. Все его последователи были молоды: Бусыгин, Кривонос, Дуся и Маруся Виноградовы… Двадцатилетние, тридцатилетние, они были в полном смысле слова ровесники века. Не случайно, вступая в комсомол, тогда писали в заявлениях: «Обещаю трудиться по-стахановски»…

Характерен ответ А. Г. Стаханова на анкету газеты «Комсомольская правда»: «…поверьте в мою искренность, но я до сих пор уверен, что установить мировой рекорд тогда могли бы сотни квалифицированных забойщиков. Счастливый выбор нашей парторганизации пал на меня… И все же мне кажется, что всей предшествующей жизнью я готовился к этой смене».

«Самое трудное в моей жизни было… испытание славой,— вспоминал А. Г. Стаханов. — Жизнь, если относиться к ней всерьез, никогда не дает нам передышки. Это вдвойне верно и применительно к тем, кто, как говорится, у народа на виду. Мне тоже приходилось все время — я не нахожу другого слова — карабкаться в гору. Да еще с ношей, которая называется славой и бывает ох, как тяжела. Не все мне удавалось осуществлять полностью и одинаково хорошо, иногда случались и срывы. Одно никогда не изменяло — чувство ответственности перед людьми, взрастившими меня. Ответственность — великая сила. Она может порой восполнить и пробелы в знаниях, и недостаток личного опыта…»