Путин остался Путиным

Прошедшая неделя запомнилась очередной пресс-конференцией Владимира Путина,которая пришла на замену традиционным зимним «Прямым линиям» с гражданами.

Пресс-конференция 8 минут не дотянула до рекорда 2008 года. На мероприятие было аккредитовано около 1000 российских и 200 иностранных журналистов. На этот раз пресс-конференция проходила не в Кремле, а в здании Центра мировой торговли. Работников СМИ от станции метро к зданию привезли несколько специальных микроавтобусов.

Условно мероприятие можно разделить на две неравные части: вопросы региональных работников СМИ и московских/иностранных.  Первые минут 20 или даже полчаса, были посвящены всевозможным цифрам и статистике. Уж что-что, а цифры — путинский конек, ну и что, что блоггеры раскопали несоответствие его слов. Как выяснилось, по площади пашни Россия вовсе не лидер: впереди США, Индия и Китай. Ну, это так, мелочи.

По ощущениям это напомнило атмосферу протестного февраля 2012 года. Тогда противостояли митинги на проспекте Сахарова и в Лужниках, которые были поданы в СМИ так: небольшая группа либералов на фоне огромной пропутинской массы.

Вопросы «регионалов» создавали ощущения телевизионной программы «Поле чудес», Путина просили передать привет, поздравить родственников, звали в гости, обещали добыть юбилейную тонну угля. В такой ситуации, когда нужно лишь шутить и очаровывать, Путин привычно смотрелся блестяще. Именно такой ход событий наверняка и продумывали работники Администрации. Лишь журналистка из Владивостока Мария Соловьенко, которую Путин назвал Машей, а та в ответ его Вовой, внесла какое-то разнообразие в этот «праздник жизни». Именно от нее Владимир Путин с удивлением узнал, что средства, направленные на саммит АТЭС кто-то сумел разворовать. Да и как показали ответы, Путин действительно не в курсе многого. Глава государства не знает, что в СИЗО слепнет Акименков, не знает деталей «дела Магнитского», не видел текста закона о запрете усыновления русских детей американцами (этому закону было посвящено аж 7 вопросов!).

Журналисты от интернета в конце буквально вырвали себе слово. Уже после объявления Песковым о завершении пресс-конференции, Илья Азар из Lenta.ru закричал: «дайте слово интернету!», и им разрешили задать свои вопросы. Илья спросил о разнице в отношении к Владимиру Акименкову — он слепнет в СИЗО и к Евгении Васильевой — она пока что находится под домашним арестом. Путин отметил, что не считает правильным арестовывать за участие в митингах, но сопротивление полиции должно караться по всей строгости. «В Америке легко получить за это пулю в лоб», отметил Президент. Ну, а Екатерина Винокурова из Газеты.ру тут же спросила, не связано ли падение рейтинга власти и с арестом Акименкова, а не Васильевой, на что Путин ловко задел либералов, напомнив, что именно они постоянно призывают жестко не наказывать подозреваемых в экономических преступлениях.

Безусловно, самый запоминающийся вопрос задал журналист американской газеты Los Angeles Times Сергей Лойко, указавший на диссонанс между путинскими заявлениями о том, что «сейчас не 37 год», и тем, что именно этот год настал чуть раньше для Сергея Магнитского и вот сейчас для российских сирот. Как так вышло, что российские власти за три года не смогли убедительно объяснить, что именно случилось с Магнитским в СИЗО?» — спросил Лойко.

В ответ Путин сказал, что в американских тюрьмах заключенные тоже умирают, а запрет на  усыновления возник не из-за Магнитского, а из-за замены поправки Джексона-Вэника другим антироссийским законом.

По итогам можно сделать несколько выводов. Путин, безусловно, остался Путиным. Но важно и другое. Либеральная оппозиция, представители которой, безусловно, есть среди работников СМИ, задававших вопросы, даже не представляет настроение людей, населяющих т.н. «Замкадье». Многие из этих людей хотят, чтобы Путин звонил им домой с поздравлениями, но не хотят разбираться в тонкостях офшоров и сельском хозяйстве. Да, позиция неправильная, но не агитируя людей, а только общаясь сугубо внутри своей московской журналистско-оппозиционной тусовки, изменить сознание людей не получится никогда.